Билибин Иван Царь Горох. Обложка журнала «Жупел»

Что случилось с фиолетовым карандашом? На голубое небо в Анином альбоме он норовит пришлепнуть большую фиолетовую тучу, а на цветущих деревьях нарисованного сада - развесить сизые баклажаны...
Первым не выдержал Оранжевый и, кивнув в его сторону, громко сказал:
- У него такой вид, будто его мышь доедает!
- Послушай, Фиолетовый, зачем ты придумываешь себе темные тучи? - спросил Желтый.
Но Фиолетовый карандаш ничего не ответил.
И тогда Желтый, решив отвлечь его от мрачных мыслей, начал громко рассказывать сказку...

Про упрямый лимон и ежовые рукавицы

Жил-был на одной лесной поляне веселый царь Одуванчик. Корону свою он носил набекрень, потому что его золотистые волосы были так пышны и густы, что корона плохо держалась на них.
И была у него дочка, царевна Кувшинка, которая целыми днями купалась в лесном пруду. А царь Одуванчик волновался и бегал по берегу:
- Дочка-а-а, Кувшинка-а-а, вылезай, не то простудишься!
Но царевна делала вид, что ничего не слышит, и, подобрав золотистую косу, спокойно покачивалась на воде.
И вот однажды она действительно заболела. Чего только ни прописывал ей придворный лекарь Ландыш: и медовые компрессы, и чай с малиной... Но ничего не помогало, Кувшинка все чихала и чахла. Царь Одуванчик совсем поседел от горя.
Тогда Ландыш, видя, что старания его напрасны, сказал:
- Есть на свете заморское чудо, которое растет в золотой кожуре. И столько в нем витаминов, что оно любую хворь осилит. Называется это чудо лимон. Только говорят, что добыть его мудрено...
Вызвались помочь царевне два знатных вельможи - дикий гладиолус Шпажник и пышный Ятрышник, который гордился своим родством с орхидеями. Отправился с ними в дальний путь и слуга, скромный маленький Первоцвет. Он был совсем простой юноша, ничем особенным не отличался, поэтому его так и называли - Первоцвет обыкновенный.
Долго ехали они на могучих лосях по лесам и болотам, долго плыли на быстрых дельфинах по соленому морю, пока не оказались, наконец, у большой лимоновой рощи. Темные листья здешних деревьев были твердыми и блестящими, но еще более блестящими были продолговатые ярко-желтые плоды, висевшие на ветках. Их гладкая кожура так и сверкала на солнце.
- Эй ты, прыгай сюда! - свысока крикнул ближайшему лимону стройный Шпажник, хотя сам стоял внизу.
- И не подумаю, - ответил Лимон.
- Сказано - слазь! - рассердился   пышный   Ятрышник.
- А вот и не слезу! - сказал Лимон и закачался на ветке от смеха.
- Ты не обижайся, но я тебя все же сорву, - вежливо проговорил скромный Первоцвет и протянул к Лимону руку. Но его кожура была такая гладкая, что упрямец сразу же выскользнул из пальцев. И как Первоцвет ни старался, он так и не смог сорвать ни одного лимона.
Совсем поблекли от уныния знатные вельможи и повернули в обратный путь ни с чем.
Только Первоцвет решил не сдаваться, потому что вспомнил, как в народе говорят: всякого упрямца да строптивого в ежовые рукавицы надо брать...
Отыскал он ежиное семейство, рассказал историю про упрямый Лимон и помощи попросил. Достала Ежиха прошлогодние колючие шубки и собственной иглой сшила из них пару ежовых рукавиц.
Посмотрел Первоцвет - замечательные получились рукавицы, только серые иголки во все стороны торчат. Надел он их и сорвал с дерева без труда самый большой Лимон. А тот пищит - колко ему!
- Терпи, раз по-доброму не хотел,- сказал Первоцвет и, поклонившись Ежихе, отправился в родной лес...
Съела царевна Кувшинка лимон и вмиг чихать перестала. А семена его в глиняный горшочек посадила.
С тех пор лимоны не гладкие, а пористые. Это на их кожуре ежиные иголки отпечатались.
Фиолетовый карандаш вздохнул:
- Хорошо тебе рассказывать про все желтое...
Но вдруг черный закричал, что желтое тут ни при чем, и что хоть он еще темнее, чем фиолетовый, настроение у него светлое и он тоже кое-что расскажет.

Сказка про коней и злых гобов 

В давние времена, когда все животные еще были дикими, в белой ковыльной степи жило стадо вороных коней. Они были сильны и дружны, и никто из хищников не решался объявить себя их врагом.
А там, где трижды бескрайняя степь своим четвертым краем упиралась в голубую цепь гор, среди огромных валунов и темных скал жило стадо поросших черной шерстью гобов. Щуплые и длиннорукие, они были так ленивы, что совсем разучились добывать себе дичь, и пищей им служило то, что они находили в птичьих гнездах...
Подкравшись к крайним камням, гобы боязливо высовывали лохматые головы и, выплевывая пеструю яичную скорлупу да застрявшие в редких зубах перья, подолгу глядели в степь.
Кони паслись неторопливо, а ветер раздувал их чудесные черные гривы и гнал вдаль серебряные волны ковыля. Гобы терпеть не могли этих красивых животных, потому что сами были уродливы. Они терпеть не могли свежий ветер, потому что жили в душных норах. Они терпеть не могли и шелковистый ковыль, потому что ходили по жесткой и чахлой траве. И когда гобы подолгу глядели в степь, хрустя яичной скорлупой и перьями, их маленькие рыжие глазки горели от злости. Им хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы этих коней больше не было и чтобы эти мягкие ковыльные метелки не льнули к их крепким черным копытам.
Однажды, когда кони подошли к скалам особенно близко, неуклюжие гобы вдруг увидели, что они еще прекраснее, Чем издали.
Стали гобы рвать на себе волосы от нестерпимой зависти и думать, как бы коням за их красоту отомстить. Но, так ничего и не придумав, выскочили они из-за бурых камней и завизжали:
- 3-з-злые мы!.. 3-з-злые!.. Ох, какие з-з-з-злые!
Им хотелось, чтобы гордые кони, струсив, бросились наутек, и тогда гобам, увидевшим их позор, стало бы легче.
Но кони спокойно подняли маленькие головы и, выгнув стройные шеи, с удивлением разглядывали беснующихся гобов.
А те все размахивали руками и кричали:
- 3-з-злые мы!.. 3-з-з-з-злые...
Они совсем посерели от злости и вдруг, превратившись в больших слепней1, разлетелись в разные стороны.
С тех пор и летают злые серые слепни по свету и, увидев коней, бросаются их жалить. Но ни один конь их и теперь не боится и, взмахнув хвостом, легко отгоняет прочь...
Сиреневый карандаш заволновался и сказал, что он видел слепней и что ему тоже иногда бывает грустно, и хочется рисовать дождь. Но к нему всегда возвращается хорошее настроение, лишь только он вспомнит одну историю...
- Про фиалки и душистую сирень! - съехидничал ядовито-зеленый.
- ...Историю о картошке,- сказал сиреневый и начал рассказывать.

Сказка про картошку 

Однажды весной, когда промокшая от талой и дождевой воды земля уже согрелась под лучами солнца, крестьянин собрался сажать огород. Вскопал он грядки и небольшое поле, вынес из темного чулана
кульки с семенами, лоток помидорной рассады, ведерко с прошлогодними луковицами и сел передохнуть.
Зашевелился огородный народ. Каждому хотелось на белый свет взглянуть да грядку получше себе выбрать.
- Грядки - вам,   а   поле - нам, - сразу   распорядились пестрые бобы фасоли.
- Как бы не так! - зашелестели рыжими одежками луковицы.- Поле для картошки вскопано, а вам и грядки хватит...
Все с завистью посмотрели на серый холщовый мешок, наполненный темными картофелинами.
- Как она черна и безобразна! - презрительно растопырив листики, хором проговорили нежные ростки помидорной рассады. А огуречные семечки заявили, что ни одно из них не позволит воткнуть себя в землю рядом с такой соседкой.
Промолчал только чеснок. Хозяин маленького огорода и так знал ему цену, и серебристым чесночным долькам всегда находилось немного места на каждой грядке, ведь всякие жучки-червячки, любители сладких корней и листьев, очень не любили едкого чесночного запаха и ползли с огорода прочь...
Крестьянин кончил попыхивать трубкой и принялся рассаживать спорщиков по своему разумению.
К лету огород зазеленел сочной ботвой. Рядом с ажурными пучками моркови росли свекольные, в пунцовых прожилках листья, а на длинных огуречных плетях и вытянувшихся, окрепших стеблях помидоров распустились небольшие желтые цветки.
Пышные картофельные кусты росли у самой дороги. Они тоже цвели, и их верхушки были подернуты дымкой сиреневых соцветий.
Жаркий летний день шел к концу. Крестьянин, вырвав последние сорняки, разогнул уставшую спину. Далеко на дороге клубилась пыль. Заходящее солнце слепило глаза, и крестьянин разглядел белую, с золотым королевским гербом карету только тогда, когда она остановилась рядом. Легкая дверца отворилась, и из нее выпорхнула принцесса.
- Ах, какая клумба! - воскликнула она, посмотрев на картошку.
- Это не клумба, а огород, ваше величество,- поклонился крестьянин.
- Но в огороде не сажают столько цветов,- возразила принцесса.
- Это не цветы, а картошка, ваше величество,- объяснил крестьянин.
- Пусть! Розы на шляпке - до чего надоело! Другое дело - картошка,- сказала принцесса и сорвала несколько картофельных верхушек.
Вынув из-под белой ленты бордовую розу, она положила на широкие поля шляпки сиреневое облачко и надела ее на свои напудренные локоны.
Карета покатила дальше, сверкая золочеными гербами.
- Картошку?.. На шляпку?.. Принцессе?! - возмутилась
кудрявая фасоль.
- Кто бы мог подумать, что эти бесформенные клубни
умеют так цвести? - удивилась огуречная плеть, а помидоры незаметно прикрыли листьями свои невзрачные желтенькие цветки.
- Картошка всегда так цветет,- сказала старая тяпка.
- Просто кто-то должен был заметить это первый,- под- ; держало её лохматое огородное пугало.
- И тут все признали, что картошка действительно хороша. Особенно горячая, в лужице растаявшего масла, лежащая в расписной миске посередине широкого крестьянского стола.